Я подавил свою ярость и проглотил ее.
— Насколько много? — спросил я холодно.
— Настолько мало, насколько возможно, уверяю тебя. Я скорее привык охранять свои мысли, чем перекрывать мысли других. А особенно мысли человека, наделенного такой большой, хотя и переменчивой Силой, как ты. Я не стремлюсь быть свидетелем твоих… встреч.
Он замолчал. Я боялся заговорить. Дело было не только в том, что в мою личную жизнь совершили такое предательское вторжение. Но Молли! Как я смогу объяснить это ей, я просто не мог себе представить. Я не мог допустить и мысли о еще одном умолчании между нами, прикрывающем непроизнесенную ложь. Как всегда, Верити Истина был так же правдив, как и его имя. Это была моя беспечность. Верити говорил очень тихо:
— По правде говоря, я завидую тебе, мальчик. Будь на то моя воля, ты обвенчался бы нынче же. Если Шрюд сегодня откажет в разрешении, держи это в своем сердце. Передай Леди Красные Юбки, что с того дня, когда я стану королем, вы будете свободны пожениться, когда и где захотите. Я не сделаю с вами того, что сделали со мной.
Думаю, именно тогда я понял, что отняли у Верити. Одно дело сочувствовать человеку, женившемуся не по своей воле, и совсем другое — внезапно понять, что этот человек никогда не узнает всей полноты чувств, которые ты испытал, проведя ночь в постели своей возлюбленной. Как это должно быть горько — взглянуть на то, что произошло у нас с Молли, на то, чего сам навсегда лишен.
— Верити. Спасибо вам.
— Что ж, я полагаю… — Он помедлил. — Это не обещание, и не считай мои слова таковым. Может быть, я смогу сделать кое-что и по поводу твоей второй просьбы. У тебя может не остаться времени, чтобы действовать в качестве… дипломата, если появятся другие дела, более важные для нас.
— А именно? — спросил я осторожно.
— Мои корабли день ото дня обретают форму под руками мастеров и скоро будут спущены на воду. И снова мне отказали в том, чего я хочу больше всего. Мне не будет позволено плавать на них. В этом много здравого смысла. Здесь я смогу следить за всем и управлять всем. Здесь моя жизнь не подвергается опасности насилия со стороны пиратов красных кораблей. Здесь я могу координировать атаки сразу нескольких кораблей и посылать помощь туда, где это наиболее необходимо. — Он откашлялся. — С другой стороны, я не буду ощущать ветра и слышать, как хлопают паруса, и мне не доведется сражаться с пиратами, как я того желаю, — с мечом в руке, убивая быстро и чисто и платя кровью за кровь. — Холодная ярость отразилась на его лице при этих словах. После недолгой паузы он продолжил уже спокойнее: — Так вот. Чтобы эти корабли действовали как можно лучше, на борту каждого из них должен быть кто-то, кто по меньшей мере может принимать мои послания. В идеале этот человек должен быть также способен передавать мне подробные сообщения обо всем, что происходит в море. Ты видел сегодня, насколько я ограничен. Я могу читать мысли некоторых людей, но не могу приказать им делать что-либо. Иногда мне удается найти человека, более восприимчивого к моей Силе. И влиять на его мысли. Но это не то же самое, что получить быстрый ответ на прямой вопрос. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы плавать на моих кораблях, Фитц Чивэл?
Сказать, что я был ошеломлен, значило ничего не сказать.
— Я… Вы только что напомнили мне, что моя способность к Силе крайне неустойчива. А вчера сказали, что в бою я скорее драчун, чем воин, несмотря на всю муштру Ходд.
— А теперь я напомню тебе, что на дворе середина зимы. Весна не за горами. Я сказал тебе, что это возможность, не более того. Я смогу предоставить тебе только минимальную помощь в том, чем надлежит овладеть тебе. Боюсь, что все в твоих руках, Фитц Чивэл. Сможешь ли ты к весне научиться контролировать и свою Силу, и свой клинок?
— Как скажете, мой принц. Я не могу обещать, но я постараюсь.
— Хорошо. — Верити долго пристально смотрел на меня. — Можешь начать сегодня?
— Сегодня? Сегодня я должен охотиться. Я не смею пренебречь этой обязанностью.
— Они не исключают друг друга. Возьми меня с собой.
Я мгновение смотрел на него, не понимая, потом кивнул, соглашаясь. Я думал, что он встанет, чтобы надеть зимнюю одежду и взять меч. Вместо этого он взял меня за руку.
Когда его присутствие стало вливаться в меня, я инстинктивно воспротивился. Это было совсем не так, как раньше, когда он перебирал мои мысли, как человек раскладывает разбросанные по столу бумаги. Это было настоящим завоеванием моего сознания. Со мной такого не было с тех пор, как Гален подавил мою волю. Я пытался вырваться из хватки Верити, но она была как железо на моем запястье. Все застыло.
Ты должен доверять мне. Доверяешь?
Я стоял, покрывшись потом и содрогаясь, как лошадь, в стойло которой вползла змея.
Я не знаю.
Подумай об этом, уговаривал меня Верити. Он немного отодвинулся.
Я все еще ощущал его, ожидающего, но знал, что он держится отдельно от меня. Мысли мои неистово метались. Слишком многое придется скрыть. Я должен многое сделать, если хочу освободиться от своих обязанностей убийцы. Это был шанс превратить все тайны в старые тайны и перестать скрывать что-то от Молли, предавая ее доверие. Я должен принять это. Но как я могу это сделать и сохранить в тайне от него Ночного Волка и все, что мы разделяли? Я обратился к Ночному Волку.
Наша связь — тайна. Так и должно оставаться. Значит, сегодня я буду охотиться один. Ты понял?
Нет. Это глупо и опасно. Я пойду с тобой, но не сомневайся, я буду невидим и незаметен.
— Что это ты сейчас сделал? — Это Верити говорил вслух. Его рука лежала на моем запястье.
Я посмотрел ему в глаза. В его вопросе не было никакой грубости. Он спросил меня так, как я мог бы спросить маленького ребенка, которого застали за резьбой по дереву. Я стоял застыв, и мне хотелось снять с себя эту тяжесть, чтобы хоть кто-то, единственный во всем мире, узнал обо мне все.
У тебя уже есть такой, возразил Ночной Волк. Это было правдой, и я не мог подвергать его опасности.
— Вы тоже должны доверять мне, — услышал я свои слова, обращенные к моему будущему королю. И когда он продолжал задумчиво смотреть на меня, я спросил: — Вы будете, мой принц?
— Да.
Одним словом он дал мне свое доверие и уверенность, что любое мое действие не принесет ему вреда. Это звучит как нечто очень простое, но для будущего короля это был поразительный поступок — разрешить служащему ему убийце иметь от него тайны. Много лет назад его отец купил мою преданность обещанием еды, крова и образования и серебряной булавкой, воткнутой в ворот моей рубашки. Простое доверие Верити неожиданно стало для меня более значимым, чем все это, вместе взятое. Любовь, которую я всегда испытывал к нему, неожиданно стала совершенно безоглядной. Как я мог не доверять ему?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});